Первая мировая война и последовавшая за ней гражданская имели для России катастрофические последствия. По приблизительным оценкам с 1914 до 1923 г. страна потеряла 13 млн. человек. В значительной мере это были жертвы голода, эпидемий, террора разных окрасок, вынужденной эмиграции. Кроме того, по сравнению с Российской империей, территориальные потери Советской России составили около 800 тыс. кв. км, на которых проживало 30 млн. человек. Страна оказалась в условиях экономической и политической блокады, на помощь извне рассчитывать не приходилось.
При этом внутренняя ситуация характеризовалась наличием экономического, социального и политического кризиса. По сравнению с дровоенным временем (1913г.) промышленное производство сократилось в 5 раз, добыча угля - в 3, выплавка чугуна - в 33 раза, сельскохозяйственное производство уменьшилось наполовину. Сохранявшиеся экономические мощности за годы войны никак не обновлялись. 30% железнодорожных путей были полностью выведены из строя, по сохранившимся участкам железных дорог движение осуществлялось от случая к случаю, поскольку не хватало топлива, подвижного состава и квалифицированных железнодорожников. Одной из сновных черт экономической жизни страны была и натурализация хозяйства; деньги сильно обесценились и имели ограниченное хождение.
Глубочайшие социальные изменения в обществе выражались в ликвидации одних социальных групп (помещиков, крупной и средней буржуазии); в значительных потерях в среде других (казачества, духовенства); в отъезде из страны большого количества специалистов в области экономики, финансов, представителей научно-художественной элиты страны ( с членами семей - около 1,5 млн. человек). Численность населения в крупных городах значительно уменьшилась также за счёт того, что многие их жители переселялись в сельскую местность, чтобы выжить в голодные годы. Не исключением в этом случае были и семьи рабочих. Одновременно в города переселялись те, кто в условиях "чёрного рынка" периода военного коммунизма мог обогатиться. Ситуация усугубилась в связи с начавшейся в конце 1920 г. демобилизацией Красной Армии, численность которой составляла в это время 5 млн. человек. В течение короткого времени невозможно было создать нужное количество рабочих мест (практически только за счёт роста управленческого аппарата), что привело также к значительному росту уголовной преступности. Резерв для пополнения преступных сообществ представляло и большое количество беспризорных детей.
Кризис политический выразился прежде всего в том, что часть населения страны, первоначально поддерживавшая советскую власть, постепенно разочаровывалась в ней и даже вступала в открытое притивоборство. Имевшие место уже в 1919 г. выступления рабочих на ряде промышленных предприятий, связанные с отдельными проявлениями политики военного коммунизма, были нехорошим знаком для большевиков. На практике провозглашённая ВКП(б) диктатура пролетариата вылилась в диктатуру партии, избавившейся от своих политических конкурентов. Система Советов стала номинальной, основную роль в управлении играли партийные и чрезвычайные органы. Изначально провозглашённый большевиками принцип как можно более широкого привлечения трудящихся к управлению государством послужил обоснованием для создания новой бюрократии, менее грамотной, чем в дореволюционной России, но имевшей при этом свои групповые интересы. Что касается самой большевистской партии, то её состав чрезвычайно изменился за период гражданской войны: к началу 1921 г. члены партии, вступившие в неё до февраля 1917 г., составляли менее 2% всех коммунистов; при этом общая численность партии выросла и достигла 750 тыс. человек.
К концу войны в рядах самой ВКП(б) стало проявляться разочарование политикой военного коммунизма, которая всё больше лишала большевиков общественной поддержки. Наиболее ярко это проявилось в событиях лета 1920 - весны 1921 гг. (крестьянская война под руководством А.С. Антонова и Кронштадтское восстание), имевших антикоммунистическую, но не антисоветскую направленность. Таким образом, необходимость смены внутренней политики диктовалась не только угрозой голодной смерти и разрушения всех устоявшихся общественных структур, но и желанием большевиков сохранить власть, что невозможно было без её поддержки, по крайней мере, значительной частью населения.
Начало перехода к новой экономической политике (НЭП) было положено принятием резолюции "О замене продовольственной развёрстки натуральным налогом", принятой на X съезде ВКП(б) в марте 1921 г. В соответствии с этим документом, крестьяне теперь получали право после сдачи заранее определённого количества своей продукции по государственным ценам продать другую её часть по рыночным. То есть обретали право на существование товарно-денежные отношения. Затем на протяжении 1921-1925 гг. был принят ряд законодательных актов, на основании которых денационализировалась часть небольших промышленных предприятий; разрешалось частное предпринимательство в некоторых сферах; создавались смешанные предприятия с участием иностранного капитала, а также иностранные предприниматели получали возможность концессий на территории Советской России; поощрялись различные формы кооперации как в промышленности, так и в сельском хозяйстве; для крестьян была разрешена аренда земли и наём рабочей силы.
Для того, чтобы укрепить национальную валюту в условиях развития рынка, необходимо было провести денежную реформу (1922-1924 гг.). Она привела к созданию конвертируемого рубля, сохранявшего свой номинал до конца НЭПа. Для государственных и частных предприятий вводилась единая система подоходного налога (основного и прогрессивного).
Вопрос о том, был ли НЭП долговременной политикой или тактическим манёвром, на сегодняшний день является дискуссионным. Из высказываний В.И. Ленина, яростно отстаивавшего необходимость перехода к НЭПу, нельзя сделать на этот счёт однозначного вывода. Но для его суждений характерно понимание того, что скорое построение социализма в стране, психологически и экономически к этому не подготовленной, вряд ли возможно. В 1917 г. именно такую точку зрения высказывали меньшевики, но в 1921 г. это не означало возможности их сотрудничества с большевиками. Наоборот, в политической жизни страны происходит демонстрация большевиками их нежелания отказываться от монополии на власть (в частности, на процессе правых эсеров 1922 г.). Определённая либерализация экономической политики (при сохранении монополии внешней торговли, государственного контроля над важнейшими отраслями) не влекла за собой демократизацию политической жизни и возможности для разных социальных групп отстаивать или просто выражать свои интересы. При этом многие большевики, привыкшие к военнокоммунистическим методам, усматривали в НЭПе отход от принципов марксизма (с которым часто были знакомы довольно поверхностно) и даже реставрацию капитализма. Тысячи коммунистов вышли из партии. Таким образом, при отсутствии широкой поддержки НЭПа в стране, что было связано и с общинной психологией большинства крестьян и с недовольством рабочих некоторыми мероприятиями, наличием безработицы (в 1923 г. в городах насчитывалось около 1 млн. безработных, в 1927 г. - 2 млн.), отказ от новой экономической политики в конце 20-х годов был воспринят достаточно спокойно.
В отличие от начала НЭПа, его конец не имеет чётко фиксированной даты: с окончанием новой экономической политики связывают применение в 1928 г. чрезвычайных мер в отношении крестьян, отказывавшихся продавать хлеб по заниженным государственным ценам, и переход к карточной системе в городах с 1929 г. на фоне ускоренной социалистической индустриализации. Первый пятилетний план развития народного хозяйства, утверждённый в начале 1929 г. (реализация его началась в октябре 1928 г.), уже не был рассчитан на сохранение новой экономической политики.